Самомнение раздулось до невероятных размеров, вокалист держится очень обособленно, новый гитарист сидит на героине, а басист тоннами нюхает кокаин... Classic Rock вспоминает о печально известном мировом турне Deep Purple образца Mark IV.
Должен сказать, что для меня последнее турне оказалось ужасно неприятным, - говорит Гленн Хьюз о провальном мировом турне Deep Purple состава Mk IV. - Независимо от того, был ли Томми хорошей заменой для Ричи, или нет, в рядах Deep Purple произошел раскол. По одну сторону были мы с Томми, по другую - Лорди и Пэйси (им определенно не нравилось наше поведение), а Ковердэйл - где-то посередине. Не знаю, не знаю... Когда Томми пришел в группу, что-то изменилось".
К тому времени как наметились мерные фитины но взаимоотношение между Томми Болином и остальными участниками группы, он играл в Deep Purple около четырех месяце».
Чудесный сентябрьский полдень, бабье лето, год 1975. Начинающий 20-летний репортер из британского музыкального еженедельника "Sounds" (это я) стоит в вестибюле лондонского Swiss Cottage Holiday крутит диск телефона, пытаясь дозвониться до номера Болина.
В конце концов, после нескольких звонков, мне отвечает хриплый голос. Болин извиняется, говорит, что только что проснулся, и жалуется на головную боль - результат вчерашнего "общения" с элем "Newcastle Brown Ale". Тем не менее, мы договариваемся встретиться в вестибюле через 15 минут.
Болин приходит почти без опоздания и, к его чести, взгляд его лишь слегка затуманен. На нем простая светлая футболка - на ней еще нет той вычурной надписи 'The Ultimate', которая появится позже - и темно-синие вельветовые штаны, слегка расклешенные книзу. Ковбойские ботинки из змеиной кожи благодаря высоким каблукам добавляют ему пару сантиметров, и потому с виду он выше метра восьмидесяти. Его фирменная белая кепка небрежно сдвинута набок, а длинные волосы, еще чуть влажные после душа, обрамляют обезоруживающе детское лицо.
Мы решаем направиться в бар отеля, где Болин сразу же заказывает себе большую порцию зеленого салата. Он поглощает ее буквально и несколько секунд и сразу же преображается, вид у него теперь посвежевший и отдохнувший (хотя, должен признать, вплоть до сего дня я так и не понял, как может пучок кудрявого салата служить для кого-то вполне эффективным средством от похмелья). "Затем он заказал внушительную порцию шэнди (шэнди - смесь пива и лимонада - прим.ред.) со льдом и принялся болтать соломинкой в бокале. В конце концов, мы добрались до дела.
Вместе со своими новоприобретенными коллегами по Deep Purple Болин только что закончил записывать альбом "Come Taste The Band» Так родился состав Mark IV. Естественно, мне любопытно, что он думает по поводу новой записи и, как ее воспримут слушатели.
Некоторые музыкальные журналисты изображают его напыщенным чужаком-янки, не имеющим права быть участником столь именитой британской хэви-рок-группы. Так каково это для Болина - сменить Ричи Блэкмора - того, кто для многих фанатов был сутью Deep Purple? И разве народ не скучает по неповторимому Стратокастеру Человека В Черном?
Болина мои вопросы не смущают. "Думаю, пластинка им понравится, - предрекая он, причем вовсе не том сиплым голосом, что я слышал по телефону, а лениво и вальяжно. - Новый альбом не так прост, как старые релизы Purple, хотя, я думаю, дело не только в этом. Наши слушатели подросли и поумнели, так что, по-моему, oiut оценят а чьбом высоко. Очень высоко".
Болин делает паузу, чтобы глотнуть спои жутко холодный шэнди. "Незадолго до ухода Ричи, - продолжает он, - ребята уже были сильно измотаны, они устали от всего. Думаю, они решили, что пригласить нового гитариста, - это значит внести хоть какое-то разнообразие. Я искренне верю, что Purple новее не оборвут все связи со своим прошлым, но, в то же время, мы начнем двигаться в ионом направлении.
Ситуация в Purple прояснилась, - добавил он, так яростно помешивая в бокале соломинкой, что кубики льда громко клацали о стенки стакана.
В то время Болина в Британии знали очень плохо - разве что, по одобрительным отзывам о его пылкой, изменчивой игре в "Spectrum", интеллектуальном джаз-рок-альбоме, выпушенном знаменитым барабанщиком Билли Кобэмом. Поэтому на стремительный рассказ о своей карьере у него ушло очень мало времени.
Он родился 1 августа 1951 года и был наречен Томасом Ричардом Болином. "Случилось так, что с малых лет я подсел на Элвиса Пресли", - улыбается он, имитируя всем известную гримасу Короля.
По словам Болина, определяющим моментом в его жизни стал концерт Элвиса, на котором он побывал, когда ему было всего пять лет. В его детском мозгу все время звучала мелодия "Jailhouse Rock", и он шал, что хочет стать певцом или каким-нибудь музыкантом, когда подрастет. Которому он выклянчил у своих родителей гитару и, чуть повзрослев, стал разучивать пассажи из элвисовских песен, таких, как "All Shook Up".
"А потом я начал играть в командах Denny And The Triumphs и А Patch Of Blue - просто и паре маленьких местных каверн групп, что жили но соседству в моем родном Сиу Сити (Айова) . Ну, а поворотный момент, вероятно, наступил тогда, когда меня вышибли из школы за то, что у меня были длинные волосы".
Поскольку родители у Волина были хиппи, они не стали напаивать на его возвращении в школу. Его мать Барбара сказала директору: «Если вы не можете принять его таким, какой он есть, то он нас - тоже".
Хотя Болину тогда было всего 16, он покинул отчий дом и отправился на запад, чтобы разузнать, что из себя представляет зарождающаяся музыкальная сцена Денвера, Колорадо. Там он немного поиграл в группе под названием American Standard, а потом снова двинулся в путь - в Цинциннати, Огайо, чтобы играть гам в команде блюзового гитариста Лонни Мака.
Но вскоре Болин вернулся в Колорадо - на этот раз в город Баулдер -и сформировал гам группу под названием Ethereal Zephyr, куда, кроме нет, пошли бывший клавишиик American Standard Джон Феррис, ударник Робби Чемберлен, басист Дэвид Гивенс и его жена, вокалистка Кэиди Гивенс, схожая по манере с Дженис Джоплин.
"Мы сократили свое название до Zephyr и выпустили один альбом на лейбле ABC ("Zephyr", 1969) и еще один на Warner Brothers «Gooin' Back To Colorado", 1971) – рассказывает Болин -. - Мы были чем-то вроде психоделической блюзовой команды».
Zephyr пользовался некоторым местным успехом, их первый альбом даже сумел протиснуться в американский Тор 50. А вот вторая запись потерпела фиаско.
(Здесь - небольшое отступление. Выясняя подробности и интересовавшись историей группы Zephyr, я узнал, что они записали и греши альбом, но уже без Болина, и только потом распалась.. Кроме mm, я наткнулся на первое - важное упоминание о наркотиках, кто была цитата из Дэвида Гивенса, который признавал, что за Zephyr в этом плане закрепилась особая репутация. Он упомянул, что Болин баловался с ТГК (тетрагидроканнабинолом, основным действующим компонентом марихуаны). Много позже, в 1984 году, наркотики сгубили Кэнди Гивенс: после затяжного алкогольного марафона она проглотила пригоршню куаалюдов (депрессантов) и утонула в ванной. Но довольно об этом., давайте вернемся к нашему герою).
Болин пожимает плечами, как будто неудачи Zephyr - не такая уж большая беда. "Итак, я ушел от них и «интересовался джаз-рок-фьюжном - в духе Weather Report, Майлза Дэвиса, Mahavishnu Orchestra и прочих. Я собрал группу под названием Energy. Co мной играли такие ребята, как флейтист Джереми Стейг и ударник Гил Эванс».
Но Energy не смогли получить контракт на запись.
"Мы не придерживались каких-то определенных форм, а просто импровизировали. Может быть, именно поэтому нас и не подписали. Думаю, мы напугали немало представителей рекорд-лейблов. Как бы то ни было, Джереми убедил меня на какое-то время обосноваться в Нью-Йорке. Там я и познакомился с Билли Кобэмом. Он только что ушел из Mahavishnu Orchestra и пригласил меня сыграть на своем альбоме "Spectrum".
Когда в 1973 "Spectrum" вышел в свет, публика сразу же заинтересовалась Болином. Ведь "Spectrum" - один из определяющих альбомов джаз-рок-фьюжна. Он и сегодня звучит так же сверхъестественно, непонятно и захватывающе, как 30 лет назад. Сказать, что благодаря Болину такие треки, как "Stratus" и "Quadrant 4", просто сносят башню - это почти ничего не сказать.
Но что делает игру Болина в "Spectrum" действительно выдающейся - так это его симбиоз с клавишником Дженом Хаммером, тоже бывшим участником Mahavishnu Orchestra. Синтезатор Хаммера змеей обвивается вокруг гитары Болина и стремительно увлекает ее в неведомые дали. А Кобэм лупит в барабаны, словно целая армия зайчиков "Duracell". В результате мы имеем скоростную, драйвовую, мощную эклектику самого высокого класса.
Для Болина, которому на момент записи (14-16 мая 1973 года) исполнился всего 21 год, "Spectrum" стал замечательным достижением. Тем замечательнее оно, когда узнаешь, что эта пластинка сподвигла ни много ни мало самого Джеффа Бека на то, чтобы забросить блюз-рок и приняться записывать альбомы схожей стилистики - такие, как "Blow By Blow" и "Wired".
Репутация Болина стремительно росла, и James Gang пригласили его на смену До-менику Тройано (который, в свою очередь, когда-то заменил Джо Уолша).
"Это продолжалось около года, - вспоминает Болин. - В 1973 я записал с ними альбом "Bang", а годом позже - пластинку под названием "Miami". Но после выхода "Miami" я ушел, потому что мне в этой группе не особенно нравилось - это было сборище отдельных личностей, а не цельный коллектив, и такая ситуация сказывалась на моей игре". Поэтому Болин двинулся в Лос-Анджелес, где принял участие в записи некоторых треков к альбому бывшего ударника Weather Report Альфонса Моузона, "Mind Transplant" - еще одному образчику безумного джаз-рок-фьюжна. Потом он решил какое-то время пожить в Калифорнии и попытаться собрать там собственную команду. Все развивалось несколько иначе, чем он планировал, зато последующие события драматически изменили его жизнь.
"Я уже почти собрал команду - не хватало только вокалиста, когда мне позвонили из Purple, - объясняет он. - Я в то время был в глубокой депрессии, и, когда начал играть с Purple, несколько воспрял духом. Я не знал, чего ожидать, и это мне нравилось. Purple - очень сплоченный коллектив, это великая группа. Не думаю, что когда-нибудь моя игра, чем сейчас".
Я нажимаю паузу, останавливая хрупкую старенькую кассету с записью интервью (ей уже почти тридцать лет!). Конечно, теперь, оглядываясь на прощлое и зная последствия, легко судить. Но, я думаю, тогда, в нашей беседе, Болин слегка покривил душой. Ведь в действительности его союз с Deep Purple был большим - и, как оказалось, фатальным – компромиссом.
В апреле 1975, как раз перед тем как присоединиться к Purple, Болин подписал сольный контракт с Nemporer Records и завел себе собственного менеджера. Через два месяца вокалист Дэвид Ковердэйл, впечатленный альбомом "Spectrum", выступил в роли связующего звена между Томми и басистом Тленном Хьюзом, клавишником Джоном Лордом и барабанщиком Ианом Пэйсом. Так сформировался новый состав Deep Purple. Но Болин присоединился к ним, подразумевая, что ему позволят параллельно заниматься его собственной сольной карьерой.
Поэтому, когда в августе 1975 Томми прилетел в Мюнхен, чтобы записывать гитарные партии к перпловскому "Come Taste The Band", в его понимании все это было лишь горчицей к собственному сольному хот-догу - альбому "Teaser". Он начал записывать "Teaser" в июне, но вынужден был отложить микширование до тех пор, пока не закончится работа над "Come Taste The Band". 'Teaser" был в конце концов доведен до ума аж в октябре, и обе пластинки - перпловская и Болина - появились в магазинах приблизительно одновременно. Что ж, мягко говоря, не самый удачный сценарий.
К конверту "Teaser" был приклеен стикер, гордо сообщающий о том, что Болин - гитарист Deep Purple. Вся эта уловка с двумя релизами на деле была попыткой сделать двойную ставку. Все равно что поселить жену и горничную в смежные комнаты. Или посадить на скачках фанатов Арсенала и Фаворита на соседние места. Или пригласить Леса Денниса и Нейла Морриссея на одну и ту же закрытую вечеринку. Короче говоря, рецепт несчастья. Так и оказалось, только рецепт пополнился еще одним ингредиентом - героином.
Вернемся на мгновение к тому сентябрьскому интервью 1975 года. Болин был убежден, что эта его сумасбродная затея с совмещением Deep Purple и сольной деятельности сработает, хотя и признавал, что сочетать "Come Taste The Band" и "Teaser" было очень нелегко.
"В своих собственных альбомах я могу делать что угодно, вставлять любые фишки, потакать своему эгоизму, как хочу, - ухмыляется он, допивая свой уже потеплевший шэнди. - Большую часть Teaser" я записал в Лос-Анджелесе, и кое-что - в Нью-Йорке. Здесь, в Лондоне, я должен буду микшировать его в первых числах октября, а потом десятого числа, начну репетировать с Purple перед мировым турне. Так что все складывается вполне гладко".
Но ведь, если копнуть глубже, станет ясно, что речь идет о столкновении интересов.
"И напоследок скажу тебе, - заявляет Болин, когда мы обмениваемся рукопожатиями по завершении интервью, - что альбом Purple вызывает у меня такой же восторг, как и моя собственная сольная запись. Честно говоря, я не думал, что так получится. Я столько лет мечтал записать свой собственный альбом, и думал, что ничто не может значить для меня больше, чем он. Но, оказалось, может - альбом Purple".
Болин помолчал и, отпуская мою руку, понимающе усмехнулся мне "Почти".
Гленн Хьюз сегодня: "Эх, приятель, ты ведь видел меня, когда я только подсел на наркотики. Ничего хорошего. Ничего хорошего вплоть я» самого конца. Я соскребал себя со стен моего безумия. Под конец я вообще выл, как собака. Вот тебе цитата: "Выл, как собака".
А что же, меж тем, думал обо всем этом Ричи Блэкмор?
По странной иронии судьбы, я брал у него интервью в том же само», лондонском "Swiss Cottage Holiday Inn" всего за несколько недель до беседы с Томми Болином.
Блэкмор тогда давал свои первые интервью после ухода из Deep Purple, промоутируя свою новую группу Rainbow с вокалистом Ронни Джеймсом Дио.
Мы встретились в конце июля 1975. Блэкмор был в своем обычном ворчливом настроении. Его очень раздражали шум и детские визги - мы сидели неподалеку от гостиничного бассейна, в котором резвилась детвора. "Ненавижу маленьких детей!" - стенал он.
Я напомнил ему, что когда-то он охарактеризовал Болина, как "одного из немногих интересных американских гитаристов".
Что он и подтвердил. Как оказалось, Блэкмор не таил в себе никакого недоброжелательства по отношению к своему преемнику в Deep Purple.
"Томми Болин - очень хороший гитарист. Один из лучших", - сказал он, бросая сердитые взгляды на надоедливых детишек, которые как раз встали в ряд по краю бассейна, чтобы одновременно прыгнуть в воду и посмотреть, кто сумеет поднять больше брызг.
"Думаю, вполне возможно, Purple им вполне удовлетворятся, - продолжил Блэкмор. - Ему многое по плечу, включая фанк и джаз. Может быть, они превратятся совсем в другую группу, хотя вообще-то я так не думаю. По-моему, они понимают, что в таком случае станут просто еще одной фанковой командой. Уверен, они не уйдут далеко от рока. Да и вообще их следующий альбом, возможно, окажется гораздо более тяжелым, чем наша с ними последняя запись "Stormbringer"".
Одно было ясно наверняка: Блэкмор все еще сожалел о том фанковом направлении, которое Purple избрали в альбоме "Burn", когда на смену Роджеру Гловеру и Иану Гиллану пришли Гленн Хьюз и Дэвид Ковердейл.
"Просто мне не нравится такая музыка, - резко огрызнулся он. - В Америке ее играют днем и ночью, и она меня жутко утомила.
И мне не нравилось то, какой оборот принимают события в Purple, -продолжает он. - В студии мы были пятью эгоистичными маньяками и выкручивали ручки микшера так, чтобы звучать громче остальных. Мы уже не были командой. Казалось, о песнях все вообще позабыли. С другой стороны, наша музыка стала слишком модной и слишком... крутой. Это уже не Deep Purple. Deep Purple были нахальной, дерзкой бандой".
И еще одно. Блэкмор сказал, что связал свое будущее с Rainbow отчасти потому, что, "согласно нашему контракту с рекорд-лейблом, мы должны выпускать по альбому в год, а это все, чего я хочу. Я специально обратил внимание на то, чтобы в контракте это было оговорено".
Я был очень удивлен, услышав, как Блэкмор пеняет Deep Purple на то, что они обязались выпускать по три альбома в год и, вдобавок, гастролировать по миру. "Соответственно, от этого страдала музыка. Мы выходили на сцену и играли старый материал. В отношении публики это в какой-то мере было надувательство".
По правде говоря, я не уверен, что Deep Purple когда-либо были способны достичь этой планки и таки выпустить три альбома в год, если подобный контракт и существовал. Вполне возможно, Блэкмор тогда заговаривал мне зубы. Но, мне кажется, в 1974 они подошли к этому довольно близко, выпустив два совершенно новых студийных альбома в один год: "Burn" в феврале и "Stormbringer" в декабре.
Поскольку дети продолжали плескаться в бассейне, на лице Блэкмора проступило выражение покорности судьбе. "К сожалению, когда только приходишь в группу, все видится в розовом свете, - проворчал он. - Поэтому, когда к тебе приходят из рекорд-лейбла и говорят: "Отлично, ребята, значит, по три альбома в год, договорились?", все улыбаются и думают: "А, ну да, все замечательно". Пока до них не доходит, во что они вляпались".
Но подставьте в это равенство один или два сольных альбома Томми Болина, и все мгновенно перестанут улыбаться.
Кстати, когда через несколько месяцев после нашего разговора Блэкмор разводился со своей женой Бэбс, забавно было увидеть Болина в списке соответчиков (то есть тех, с кем, предположительно, жена изменяла мужу). Кроме него, там значились Джефф Бек, Кит Мун, Сальвадор Дали и 12 гастрольных менеджеров. Позже фамилия Болина из списка исчезла.
Гленн Хьюз сегодня: "Послушай "Stormbringer", "Come Taste The Band"... Это фанковые альбомы. Я привнес в Deep Purple немного фанка; даже Блэкмор играл фанк в "Stormbringer"! Фанк нравился и Пэйси, и Ковердэйлу, и Лорду".
1976 год. Я как раз убегал из офиса "Sounds", чтобы успеть на самолет и присоединиться к гастролирующим Deep Purple в Техасе, когда меня окликнул один их моих коллег: "Постарайся выжать из этого все, что можешь, Джефф. Они собираются вскоре распасться, ты ведь знаешь?"
Эти слова оказались пророческими. И хотя мне для этого придется забежать вперед, наверно, лучше привести кое-какие факты прямо здесь, а потом уже продолжить повествование.
Зимой 1975 года, вместе с новым гитаристом Томми Болином, четвертый состав Deep Purple отправился в свое первое и единственное мировое турне. Дав ряд не особенно ярких концертов в таких экзотических местах, как Гонолулу и Гавайи, группа посетила Австралию, Индонезию и Японию, а затем решила взять тайм-аут, чтобы отпраздновать Рождество и Новый Год.
Американская часть турне началась 14 января 1976 года в Фэйеттвилле, Северная Каролина, и закончилась 4 марта в Денвере, Колорадо. Затем последовали пять концертов в Великобритании: 11 марта в "Granby Hall" в Лестершире, 12 и 13 марта в лондонском "Wembley Empire Pool", 14 - в "Apollo Centre" в Глазго, и 15 - в ливерпульском "Empire Theatre", где события разворачивались уже совершенно удручающе. Но об этом позже.
Возвращаясь на мгновение к той прощальной сцене в офисе "Sounds", должен с неохотой признать, что мой коллега был прав: первые признаки раскола не сулили особых надежд на светлое будущее.
Критики приняли альбом Deep Purple "Come Taste The Band" без особых восторгов. Purple отправились в глобальный промо-тур. Но повсюду уже судачили о том, что теперь их сценическим выступлениям недостает блеска и публика реагирует на них довольно апатично. В довершение ко всему, когда они выступали в Индонезии, в Джакарте произошел трагический инцидент: Пэтси Коллинз, член гастрольной команды и по совместительству телохранитель Болина, погиб при подозрительных обстоятельствах - упал с шестого этажа в шахту лифта. Разъяренные полицейские со свирепыми собаками и пулеметами ворвались прямо на концерт и переколотили 200 фанатов Purple... И, тем не менее, впоследствии, уже уйдя из группы, Томми Болин скажет: "Первые наши концерты были лучшими. Потом они пошли все хуже и хуже'.
Но, естественно, я от всей души желал, чтобы мрачные подозрения в адрес Purple не подтвердились. В конце концов, мне впервые за всю мою юную жизнь предстояло посетить Америку (причем все расходы и издержки были оплачены) и разъезжать там вместе с одной из моих любимейших групп. Ну что может быть лучше?
Гленн Хьюз сегодня: "Я очень хорошо все это помню, Джефф. Ты застал нас едва ли не в самый наркоманский период. Мы с Томми потребляли наркотики тоннами. И ты наблюдал все это вблизи. Что ж, приятель, я ведь считал все это в порядке вещей. Мы не пили "горькую", мы поглощали кокаин".
Из того тура по Техасу в начале 1976 года мне особенно ясно запомнились четыре момента: как я ворвался в номер Гленна Хьюза в Сан-Антонио; костыли одного из зрителей на концерте в Абилене; инциденты в музыкальных магазинах в Далласе и концерт в Хьюстоне, самый последний из увиденных мной перед возвращением в Британию.
Итак, обо всем по порядку. Будучи наивным рок-журналистом, едва вышедшим из тинэйджерского возраста, я мало что знал о тех двух парнях, что представлялись преданными фанатами Deep Purple и следовали за ними повсюду. Они носили огромные ковбойские шляпы и разъезжали в вульгарном американском седане, обладая неистощимыми запасами бензина.
Вместе с пятью участниками Deep Purple и сопровождающей их командой я летал на специально заказанном самолете из города в город, с концерта на концерт, а эта техасская парочка с собачьей преданностью следовала за нами на своем неуклюжем авто. Они попадались нам в отелях, за кулисами, в ресторанах - всегда и везде - и казались довольно безвредными. Я никогда не вступал с ними в диалог, но, проходя мимо, приветственно кивал.
Все прояснилось, когда Гленн Хьюз пригласил меня присоединиться к нему в его номере в Сан-Антонио - глотнуть чего-нибудь после концерта, как он выразился. И я совершенно искренне думал, что он имеет виду стаканчик бренди.
Помню, как я шаркал по устеленному ковром коридору на самой вер[нем этаже шикарного небоскреба и искал номер Хьюза. Его дверь (ми слегка приоткрыта. Постучав, я толкнул дверь - и, признаюсь, отпрянул, поскольку передо мной открылась картина, очень напоминающая сцену из фильма "Человек со шрамом" Брайан Де Пальмы.
Я увидел гору кокаина - или "завораживающего порошка", как Томми Болин назвал его в "Teaser" - насыпанного на стеклянную поверхность кофейного столика. Хьюз спокойно попросил меня закрыть дверь. А потом приглашающе махнул рукой, предлагая присоединиться к нему и тем двум так называемым "фанатам", что следовали на машине за самолетом Purple, - они тоже были в его номере.
Я невольно сделал несколько шагов вперед, чтобы поближе рассмотреть все это. Хьюз и его приятели опустились на колени возле столика с холмом белого порошка. Они скрутили трубочками стодолларовые банкноты и вооружились блестящими отполированными лезвиями, чтобы отделять себе дорожки кокаина.
Гленн Хьюз сегодня: "Я тогда не знал, что эти ребята поставляли наркотики для Rolling Stones и Led Zeppelin. А через меня они запустили свои когти и в Deep Purple - ведь они давали мне наркотики бесплатно, я никогда за них не платил. Я думал, ничего особенного в этом нет, все ведь нюхают, верно? Думал: "Ну что такого, просто зависаю с двумя чудаками, вот и все".
Упомянутый мной "инцидент с костылями в Абилене", скорее всего, стал результатом несчастного случая во время катания на лыжах. Несмотря на то, что Техас у всех ассоциируется с жарким солнцем, безоблачным небом, пустынями, кактусами и колючками "перекати-поле", знойно в нем только летом. А в зимние месяцы снежные горы соседнего Нью-Мексико привлекают толпы любителей зимних видов спорта.
Так вот, когда Deep Purple выступали в Абилене, произошло событие, имевшее печально-ироничный подтекст - по крайней мере, для меня. Один из зрителей, который, очевидно, незадолго до этого сломал себе ногу, катаясь в горах Нью-Мексико, подбросил свои костыли высоко в воздух. Предположительно это был жест восторга, коим он хотел выразить свою признательность группе. Но, как я писал тогда в "Sounds", "для меня этот жест выглядел намеком на теперешнее положение Purple: они ступают вперед очень неуверенно, потому что уход Блэкмора нанес им серьезное увечье".
Несколькими днями раньше я поделился своими сомнениями с отпустившим бороду и заметно пополневшим Дэвидом Ковердэйлом. Он сразу же занял оборонительную позицию, особенно когда речь зашла о достоинствах альбома "Come Taste The Band".
"Последнее, что я слышал (это было в начале декабря), - это то, что в Британии уже продано 130000 пластинок, - напирал он. - По-моему, одно время альбом занимал в чарте девятую строчку, а это очень даже неплохо. Черт возьми, что людям еще нужно? Да и во всем остальном мире запись неплохо покупают. Я вот, к примеру, не жалуюсь".
Но, несмотря на столь неплохое, по его мнению, положение вещей, и, видимо, памятуя о "внеклассной" деятельности Томми Болина, Ковердэйл сказал также, что хотел бы заняться собственной сольной карьерой.
«Мне очень хочется выяснить, на что же я сам способен в студии, - настаивал Ковердэйл. - Когда я запишу свой собственный альбом, на нем ие будет никого из Purple, потому что, если я позову хоть кого-нибудь из них, это уже будет расцениваться как запись Purple, а не моя".
И тут я понял, что Ковердэйл не особенно доволен своей ролью в Deep Purple, потому что он добавил: "И на своем сольном альбоме я буду петь, а не визжать так, как будто кто-то держит меня за яйца. Черт возьми, вот уж сколько лет меня заставляют так визжать!"
Справедливости ради стоит добавить, что к этому времени Ковердэйл стал держаться очень обособленно. Я замечал, что на концертах он очень много времени проводит за кулисами, предоставляя Гленну Хьюзу петь такие неожиданные и необычные композиции, как "Georgia On My Mind" Хоаги Кармайкла.
Гленн Хьюз сегодня: "Вот тебе ответ на вопрос "почему": когда в группе есть басист, который творчески подходит к процессу, и когда он играет с гитаристом, который позволяет ему разгуливать по сцене, и они вместе джемуют... Это уже импровизации, в которых могут участвовать только инструменталисты. Конечно, это был не Grateful Dead, но "Gettin' Tighter" мы играли минут по двадцать. И что же остается вокалисту в такой ситуации? Он уходит со сцены, не будет же он тебе по полчаса стоять и трясти маракасами".
Ковердэйл соглашался с тем, что его роль в группе была несколько фрагментарной, но при этом настойчиво утверждал: Мне некого в этом винить, кроме себя".
И добавлял, поглаживая свою недавно отросшую бороду: "Когда я предлагал песни для программы, я не думал о том, насколько их рамки узки для меня. Они очень монотонные. Мы не играем "Mistreated", a мне так не хватает этой песни. Но ведь я - всего лишь одна пятая от общего концепта, и сейчас меня это очень огорчает".
Но пришло время вернуться к воспоминаниям о техасском туре Purple и тех эпизодах, что имели место в музыкальных магазинах Далласа. Именно там я ощутимо почувствовал, насколько напряжены отношения между Deep Purple и Томми Болином. К тому же, в этот эпизод оказался вовлечен и Гленн Хьюз, с которым Томми сошелся наиболее близко.
В Далласе я сопровождал Болина и Хьюза, когда они ездили по городу и, в частности, посетили пару музыкальных магазинов. Один из них был довольно большим, в стиле магазинов Tower Records, а другой - поменьше, он специализировался на хард-роке. Однако в обоих магазинах альбом Болина "Teaser" "подавался" гораздо лучше, чем перпловский "Come Taste The Band". Причиной тому были старания маркетингового отдела лейбла Болина. Но махинации рекорд-лейблов - последнее о чем стал бы думать Хьюз в тот момент. Басист Deep Purple мрачнел на глазах.
В первом магазине - музыкальном гипермаркете - менеджер упросил Болина вскарабкаться по стремянке и поставить свой автограф на двухметровом картонном постере альбома "Teaser", вывешенном высоко на стене. Стоявшего около полок Хьюза откровенно злило то внимание. которое уделяли его коллеге. А во втором магазине его раздражение переросло в открытую злобу.
Снаружи этого хард-рок-магазинчика висел баннер с надписью "Сегодня, с 6.30 до 7.30, знаменитый Teaser будет здесь самолично!" И никакого упоминания о Deep Purple, Гленне Хьюзе или ком-то еще. Главная витрина магазина целиком была отведена под рекламные постеры Болина. "Come Taste The Band" был бесцеремонно задвинут на маленькую витрину вместе со многими другими, куда менее значимыми альбомами. Иными словами, запись Purple осталась в тени.
Когда мы ехали обратно в отель, атмосфера в лимузине оставалась напряженной. По-моему, за всю дорогу Болин и Хьюз не обменялись ни единым словом.
Поэтому я не удивился, когда возмущенный Хьюз заявил мне вечером: "Я не люблю тяжелый рок. Но "Smoke On The Water" и все то, чк значат Deep Purple... Я не могу этого изменить. Концерты наши мне нравятся, но вне сцены, когда я начинаю обо всем этом думать, мне порой очень грустно".
А уж в тех музыкальных магазинах Далласа у Хьюза, несомненно, было немало времени на то, чтобы "подумать обо всем этом".
Гленн Хьюз сегодня: 'Томми много кого бесил. Он тогда проталкивал этот свой альбом Teaser", и я его понимаю. Но сам- то я в 1975 и в начале 1976 совсем съехал с катушек и конкретно подсел на наркотики. Я долго не сознавал, что иду не по той дорожке. И мне было очень нелегко ладить с моими так называемыми "братьями" в столь сложной для меня ситуации".
Возможно, вас удивит, что, несмотря на все эти мрачные эпизоды, я вернулся в Британию с самыми положительными мыслями в адрес Томми Болина и четвертого состава Deep Purple.
В самом начале моего путешествия по Техасу Джон Лорд, потягивая коньяк, устало заметил, что это уже двадцать четвертый его визит в Штаты вместе с Deep Purple. В конце своей статьи в "Sounds" я написал: "По крайней мере, есть уверенность в том, что они приедут в Штаты и в двадцать пятый раз".
Я не знал только, что это будет уже без Болина.
Там, в Британии, мои радужные надежды основывались на том последнем техасском концерте, что я видел, - он идет четвертым в списке моих воспоминаний. Это было удивительно впечатляющее шоу.
Дело было в Хьюстоне. Это очень современный город, в нем полно сверкающих стеклянных небоскребов. Но площадка, на которой проходил концерт, резко контрастировала с самим городом. Да, "Coliseum" был огромным грязноватым старомодным залом, битком забитым сумасшедшими ковбоями, но это место идеально подходило для выступления.
Моя позиция была очень выигрышной: я сидел высоко, на платформе с микшерским пультом Purple. На мой взгляд, атмосфера "Coliseum" идеально соответствовала такому действу. Да что там, она подходила для него куда лучше, чем все концертные площадки, что я видел до этого в других техасских городах! В Абилене, к примеру, концерт проходил в колоссальном сооружении, напоминающем здание из передачи о телепузиках, а в Форте Борте Purple выступали на грандиозном, безукоризненно чистом бейсбольном стадионе.
В Хьюстоне Deep Purple совершенно преобразились. И это случилось именно благодаря Томасу Ричарду Болину.
До сих пор я критиковал Болина в основном за то, что на предыдущих выступлениях он играл как бы с неохотой, словно опасаясь выставить себя напоказ. По-моему, я написал в "Sounds", что он "недостаточно бросался в глаза". Имея в виду, что он отнюдь не бравировал своим мастерством, не выпендривался, не потрясал индейскими перьями, которые любил вставлять себе в волосы, и не кричал: "Эй, я новый гитарист Deep Purple! Глядите-ка, я ведь я гораздо круче, чем Ричи Блэкмор. Как, вы мне не верите? Ну, сейчас я вам покажу..."
Пока Purple играли свой первый номер "Burn", Болин, казалось, продолжал довольствоваться своей малозаметной ролью и не хотел давать себе волю. Но потом в нем будто что-то щелкнуло. Шоу в хьюстонском Coliseum" было громким. Чертовски громким В том турне это был самый громкий их концерт. Во время первой песни сидевший за микшерским пультом паренек-шотландец наклонился ко мне и с характерным северным акцентом прокричал: "А мощный сегодня звук, верно? Это настоящие Deep Purple!"
И как же прав он был! За "Burn" последовала подборка новых треков из "Come Taste The Band" - "Lady Luck", "Gettin' Tighter" (выпущенная в Штатах в виде сингла) и "Love Child". Играя новые песни, Болин почувствовал себя более уютно. Он начал расхаживать по сцене в своей обычной, слегка чванливой манере.
Как и следовало ожидать, наибольшее оживление в толпе вызвала "Smoke On The Water". Болин держался очень уверенно, он даже дерзнул слегка исказить знаменитые первые аккорды ("Интересно, а сошло бы это ему с рук в Британии?" - подумал я.) и добавить от себя пару диссонирующих нот.
Вероятно, именно тогда я принял Болина как нового гитариста Purple. Да, было непривычно слышать, как он искажает эти уже почти священные риффы, но какая великолепная дерзость и отвага! Вот так ему удалось "присвоить" эту практически самую популярную и знаменитую песню Purple.
Таким же было и его долгожданное соло. Иными словами, оно было достойно вступления. Не зря его называли "лучшим молодым гитаристом мира"!
До сих пор соло Болина - думаю, вы догадываетесь, почему - были вполне обычными, а подчас даже откровенно не впечатляющими. Я часто спрашивал себя: "Неужели тот торнадо в "Spectrum" и этот парень на сиене, который едва играет простейшие перпловские пассажи, - один и тот же человек?"
Но хьюстонское соло Болина было блестящим и агрессивным - короче, настоящий тяжелый рок. Оно началось с весьма оригинального эха, то затихающего, то накатывающего волной. Поначалу Болин играл тихо и нежно - это напоминало самые утонченные моменты из "Teaser", но постепенно его соло нарастало, превращаясь в шестиструнную оргию. Публика была очарована его игрой, и Томми, почувствовав себя еще увереннее, потряс бледным кулаком, а потом жестом пригласил ее хлопать поактивнее - и народ наградил его шумными аплодисментами.
Даже с микшерского пульта была видно, как засветились от удовольствия глаза Болина, когда он внезапно понял, что аудитория - его всецело, что именно ему она внимает в молчании и именно ему дарит восторженные овации.
Той ночью в Хьюстоне Болин достиг вершины своего могущества. Воистину, он жил в соответствии с лозунгом на своей футболке - "На Пределе".
Гленн Хьюз сегодня: "Да, Томми уже нет с нами, но я его часто вспоминаю, он был мне как брат. Я любил его. Ты ведь знал Томми, Джефф. Он был добрым и милым, но его сгубили наркотики. Знал ли я, что он плотно сидит на героине? Нет. Я был наивным. Знал ли я, что в Индонезии он вколол себе морфий? Нет. Все, что я знал, - это то, что он был классным парнем".
А ПОТОМ...
Что же случилось с Purple после Техаса?
Deep Purple не смогли сохранить в себе драйв того хьюстонского концерта. К тому времени как они добрались до Ливерпуля и выступили там в "Empire Theatre" 15 марта 1976 года, все было почти что кончено. Фанаты Ричи Блэкмора жаждали крови Болина, и Томми сник, замкнулся в себе и сыграл свои соло очень зажато. Как сказал бы Тед Ньюджент, он был "парализован".
Барабашник Purple Иан Пэйс впоследствии вспоминал: "Насколько замечателен Томми был в студии, настолько же беспомощен он бы на сцене. Когда он выходил на большую площадку, он просто терялся". Пэйс добавил, что, когда Болин бывал не в настроении, он иной раз переставал играть и принимался дискутировать с кем-нибудь из зрителей. И мне почему-то сразу вспомнились слова, сказанные матерью Томми Барбарой много лет назад: "Если вы не можете принять его таким, какой он есть, то он нас - тоже".
В Ливерпуле состав Mark IV просто-напросто освистали. Дэвид Ковердэйл, к примеру, покинул сиену в слезах.
Намеченное турне по Германии пришлось отменить, и Болин вернулся в Америку.
Когда он приехал домой, его друзья едва смогли его узнать. Он уже не был тем застенчивым, очаровательным пареньком, которого они когда-то знали. Теперь привязанность Волина к тяжелым наркотикам была не просто опасной, она угрожала его жизни. Он был постоянно озабочен тем, где бы достать следующую дозу, и горе тем, кто стоял у него на пути.
Естественно, как всегда случается в подобных обстоятельствах, внутренне Болин тоже очень изменился. Как сказал один из его друзей, он "заболел Голливудом". Ах, если бы только это!
И все же жизнь еще теплилась в диком волке. Болин вернулся на сцену, стал гастролировать вместе со Стивом Марриоттом и Робином Тровером, а затем записал пластинку 'Private Eyes" - вторую после "Teaser". Он даже нашел время, чтобы отыграть несколько сессий с начинающей канадской хард-рок-группой Моху.
Потом у Томми было намечено еще несколько выступлений - сперва на разогреве у Джеффа Бека, затем на совместных концертах с Fleetwood Mac. Но с Mac он так и не выступил. По правде говора, он и с Беком-то едва-едва отыграл первый цикл концертов.
4 декабря 1976 года Болин был найден мертвым в номере 902 в "Newport Resort Hotel", что на севере Майами, в штате Флорида. Причиной смерти стала передозировка героина. Предыдущим вечером он играл на разогреве у Бека. А на следующее утро его уже не было в живых. Он умер после бурной и затяжной вечеринки, участники которой всю ночь по нарастающей потребляли пиво, шампанское, кокаин и героин.
Один из его друзей сказал: Томми не хотел умирать, он просто принял слишком большую дозу, это была чистая случайность, исключительно по невнимательности". Другой подтвердил: "Это был несчастный случай. Томми вовсе не собирался сводить счеты с жизнью".
Что ж, может быть, он и не собирался "сводить счеты", но трагедия остается трагедией. Врач констатировал "смерть в результате сильного наркотического опьянения".
Томми Болину было всею двадцать пять.
ДИЛЕРЫ.
В альбоме Deep Purple "Come Taste The Band" есть трек "Dealer". Однажды Томми Болин сказал, что "это песня о наркотиках - когда они у тебя есть, это лучшая штука в мире, а когда их нет - хуже них ничего и быть не можем
Что ж, конечно, в феврале 1976 года, в своем техасском турне. Deep Purple не испытывали в них недостатка.
Не так давно я спросил у Гленна Хьюза (который в 1991 году сделал грандиозное усилие и поборол свое двадцатилетнее пристрастие к кокаину и алкоголю), что случилось с теми двумя техасскими наркодилерами, которые едва не погубили его.
"Один из них отбывает пожизненное заключение, - сказал Хьюз. - При преете у него нашли огромное количество наркотиков. Он был Злом с большой буквы, причем пассивно-агрессивным: сперва очень-очень милым, а потом в один "прекрасный" день превращался в форменную сволочь".
От этих воспоминаний лицо Хьюза искажается гримасой: "Я взял его и его жену в наш самолет, и они полетели на Гавайи вместе с Purple. Потом я купил его жене рояль "Steinway". Я думал, этого достаточно, чтобы расплатиться с моим долгом. Ну, а потом уже я узнал, что его арестовали, когда он снабжал наркотиками другую группу".
А как же второй? "Он умер от передозировки. А я - нет. Таков конец истории: ты видел меня в самый мрачный период моей жизни - ну, может, не самый-самый, но все же. И вот теперь один из тех ребят мертв, второй - в тюрьме, а третий... Ну, а с третьим ты сейчас разговариваешь. Вот это-то и помогло мне стать таким, какой я теперь, - сильная вера в то, что "я смогу пройти через все это". |
