Когда-то Олег Табаков сказал про него: «Мальчик, проглотивший атом солнца». «Мальчику» совсем недавно исполнилось 33 года, и к этому сроку он уже сыграл Моцарта, Пушкина, Есенина, талантливого авантюриста Глумова, расчетливого и холодного Феликса Круля и многих других. Безруков бешено работоспособен. При почти постоянной занятости в кино он еще не отменил ни одного спектакля. Он готовится к премьере фильма Натальи Бондарчук «Пушкин. Последняя дуэль».
Недавно тебе исполнилось 33. В чем ты изменился, скажем, за последние пять лет?
Я стал ко многому относиться спокойнее. Раньше меня могло ранить любое неосторожно брошенное слово. Сейчас я жалею людей, выплескивающих зло, потому что оно возвращается.
Ты не куришь, а говорят, что с некоторых пор вообще отказался от спиртного.
Я никого ни к чему не призываю, не агитирую. Я решил, что с курением нужно бороться даже в кадре. Теперь стараюсь максимально отказаться от сигарет, ведь то, что герой курит, считывается зрителем на визуальном уровне как разрешение курить. Каждый может делать, что хочет, это его выбор. Мой выбор был однозначным. Так же, как и со спиртным. При этом я не превращаюсь в ханжу или очень правильного человека. Наверное, нет ничего скучнее очень правильного человека. Я за то, чтобы человек был живым, непосредственным. Но при этом, я считаю, вполне можно отказаться от каких-то вредных привычек.
От чего еще, кроме курения и алкоголя?
Я терпеть не могу пошлость. Много было дискуссий на тему мата. Да, это российский сленг. Но я думаю, можно прекрасно обходиться и без него. Если ты даже в сердцах решил кого-то отругать, это можно сделать гораздо смешнее и безобиднее. Использовать разрушающую энергию мата, в конце концов, просто небезопасно.
В актерской среде не иронизируют над тем, что ты совсем не пьешь? Мол, Безруков случаем не больной? Потому и не больной!
Для того чтобы быть артистом, необязательно что-то нюхать, бухать. Это все стереотипы. Иногда артисты делают это, чтобы походить на великих — дескать, они позволяли себе выпивать, блудить, значит, и нам можно. Но не надо себя сравнивать ни с кем, нужно жить своей жизнью… В принципе, сейчас уже бухать стало не модно, потому что, если ты пропустишь съемку, тебя уже больше не пригласят. То же самое и с курением. Если у тебя слабые легкие, и ты не можешь в кадре нормально пробежаться, уже не говорю, выполнить какой-то трюк — значит бросай. Зритель покупает билеты не для того, чтобы увидеть тебя «умирающим лебедем».
Кстати, а ты как-то специально поддерживаешь себя в форме?
Есть актеры, которые никогда никаким видом спорта не занимались, и при этом они здоровые люди. Но это уже уникумы. Мне, в отличие от них, спорт необходим, поэтому я периодически хожу в фитнес-зал, занимаюсь с тренером. Это организует. В любом человеке все равно есть лень, а когда ты пришел в зал, там уж будь добр.
Тебя не приглашали в модные нынче телевизионные шоу — «Танцы на льду» и пр.?
Приглашали, но мне некогда. Хотя считаю, что такие шоу смотреть гораздо приятнее, чем занудные и бездарные сериалы. От «Танцев на льду» есть прямая польза: молодежь теперь наверняка потянется в фигурное катание. Хотелось бы, чтобы появились подобные проекты, связанные с футболом и хоккеем. (Смеется)
Давай поговорим о твоей работе. Где сейчас снимаешься?
У Эльдара Александровича Рязанова в телевизионной картине, которая называется «Карнавальная ночь, или Пятьдесят лет спустя». Мне кажется, это уникальный случай, когда знаменитый режиссер через много лет снимает продолжение своего культового фильма. Актерский состав — замечательный: Валентин Гафт, Инна Чурикова, Мария Аронова, Сергей Маковецкий, Дмитрий Певцов. Я играю Дениса Колечкина — главного героя, в первой «Карнавальной ночи» это был персонаж Юрия Белова. Мой Денис — милый, добрый, очень трогательно влюбленный человек… С Эльдаром Александровичем всегда интересно работать. Несмотря на солидные лета, у него огромная энергия. Несколько лет назад я снимался у него в «Ключе от спальни» и с радостью вспоминаю тот период. Когда Эльдар Александрович пригласил меня во второй раз, да еще в такой фильм, я не раздумывая согласился.
Известно, когда фильм выйдет?
В новогодние дни на Первом канале. Точная дата пока неизвестна.
Кстати, в свое время тебе уже предлагали участие в ремейке: роль Бендера в «Золотом теленке». Не жалеешь, что отказался?
Нет. Я счастлив, что мне Богом даровано то самое актерское чутье, которое уберегает меня от многих соблазнов, дабы потом не вляпаться очень серьезно. Я за свои проекты отвечаю. Пусть у них разная степень воздействия на зрителя, но все они — настоящие фильмы с настоящими задачами. Единственное, чем я расстроен — Остапа мне уже не сыграть. Следующая версия выйдет не раньше, чем лет через десять, и мне уже будет за сорок.
В «Табакерке» юбилейный год. Порадуешь чем-нибудь новым, как в прошлом сезоне «Похождением» по Гоголю?
Есть планы, но пока ничего не скажу. В прошлом сезоне пришлось очень серьезно и долго работать над Чичиковым. Спектакль — на износ. Это, на первый взгляд, может показаться, что Гоголя играть довольно легко. Нет, даже техника, в которой я играю, очень сложная. Я предложил свою импровизацию в пластике. Вспомнил чудесный мультфильм Норштейна «Шинель». Поскольку декорации и костюмы у нас немножко кукольные, то мне захотелось передать вот эту «мультяшность» во всем. Миндаугас поддержал мою идею, правда несколько сдерживая меня. Но когда после премьеры мне сказали, что пластика Чичикова в чем-то напоминает шемякинский рисунок, для меня это было сверхпохвалой.
Летом на экраны кинотеатров вышел эротический триллер «Поцелуй бабочки» с твоим участием. Для многих твоих поклонников это стало полной неожиданностью...
Да, в этом жанре я себя еще не пробовал. (Смеется) Довольно забавно было. Но несмотря на обилие эротики, в основе своей фильм о проблеме национальной нетерпимости. Считаю, фильм вышел очень вовремя. В картине рассказывается о любви русского и китаянки. Это история безумной страсти, которая может настигнуть человека, независимо от его цвета кожи и разреза глаз. Мой герой просто «сходит с ума» от любви. Это некий современный вариант Ромео и Джульетты.
После выхода сериала «Есенин» на фильм и на твою роль тоже обрушилось море гнева критиков и зрителей...
Я нормально к этому отношусь. Угодить всем невозможно.
При этом спектакль «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?», где ты играл Есенина, не вызывал столько негативных откликов. Что вызвало такую разницу в восприятии по сравнению с твоей киноролью?
Вероятно, я просто стал взрослее. Я играл спектакль семь лет. В начале был совсем пацаном и доказывал, что просто имею право играть Есенина, что во мне хватает той самой энергии, боли и темперамента. Практически каждое стихотворение я читал, сажая связки, каждую сцену играл с надрывом. В фильме же в образе прибавилось философии. Может, это не всем понравилось, но это очень важно, потому что Есенин уже в 28 лет был философом, о многом задумывался и многое понимал.
Что в тебе самом есть от Есенина?
Сравнивать себя с ним не совсем правильно. Но в чем-то мы действительно похожи. Например, для меня слово «родина» тоже очень много значит. Это не просто моя родная улица, моя семья, это — вся Россия. И несмотря на то, что я родился в Москве, а корни мои волжские и я никакого отношения не имею ни к Енисею, ни к Байкалу, ни к Дальнему Востоку — все это моя Родина. Объяснить, почему я так чувствую, нельзя. Но мне небезразлично все, что происходит здесь. Даже, например, то, что по всему Питеру висели огромные билборды, на которых написано: «Голод». Я считаю, что это просто подонство: в городе, который пережил блокаду, вешать плакат «С восьми вечера «Голод»… Я не понимаю людей, которые позволяют таким вещам проходить в жизнь. И повсеместно мы сталкиваемся с такой бестактностью.
Ты ведь в прошлом году почти не вылезал из Питера. Наверняка он стал тебе почти родным…
Я жил там во время съемок картины «Поцелуй бабочки», и большая часть «Есенина» снималась там же. Я очень полюбил этот город. Недавно гуляя по нему, поймал себя на мысли, что нахожусь в Европе, и почувствовал ностальгию: «Хочу в Россию». А потом: «Стоп, стоп… я же в Питере, а не за границей!». Но при определенном ракурсе некоторые улицы вдруг выглядят, как европейские. Особенно вечером, когда горят фонари.
У тебя появились любимые места там?
Их много. Летний сад, например. Я очень люблю там сидеть. Еще я купил себе велосипед и катался по набережным, как все простые люди, одетый в спортивную форму. Меня никто не узнавал. Недавно посетил Исакий и вдруг ощутил все его великолепие. Я не был в нем лет 15. Тогда там еще был маятник Фуко, а сейчас в нем идут службы. Я был этим приятно удивлен. Раньше я его воспринимал просто огромным музеем.
Весной ты отдыхал в Китае, позже — в Японии. Интерес к Востоку возник, случаем, не после работы с китаянкой в «Поцелуе бабочки»?
Нет, просто так совпало. Весной моя Ириша обнаружила замечательный остров Хайнань. По климату это тропики: солнце, море, кокосы… Ириша всегда печется о том, чтобы я отдыхал, и находит удивительно нестандартные решения. А недавно мы поехали на Дальний Восток к друзьям, и они сделали нам сюрприз: сказали, что приглашают поехать в Японию, и все очень быстро оформили. Очень симпатичная страна. Даже воздух в Токио, несмотря на обилие машин, морской. А в Москве... не морской! (Смеется) В этом элементарном сравнении понимаешь, насколько они себя любят и уважают. Дружелюбие, порядок... Старшее поколение этому научилось благодаря суровым японским законам, когда считалось, что причинять неудобство другому человеку равносильно преступлению. Молодежь впитала это уже на генетическом уровне. У них почти нет преступлений. Даже бомжи доброжелательные и не такие страшные, как у нас. А еда! Там все вкусное, потому что свежее. Мы были на знаменитом токийском рыбном рынке. Приехали туда в шесть утра — специально, чтобы посмотреть, как продают тунца. Потрясающее зрелище! А в Киото видели гейшу. Даже сфотографировались с ней. После фильма «Мемуары гейши» мне это было интересно вдвойне. У нас почему-то гейшу воспринимают как девушку по вызову. Да, она работает по вызову, но это не девушка для сексуальных услуг, а актриса, которая способна скрасить одиночество мужчины общением, стихами, игрой на инструментах. Она замечательный психолог. В общем, это серьезная профессия.
Ты всегда отдыхаешь вместе с женой. А во время съемок она приезжает к тебе?
Она с радостью со мной ездит. Это здорово, когда рядом с тобой любимый человек. Тогда и работается лучше. В этом смысле мы совсем не похожи на ту семью Безруковых, которую себе нафантазировала желтая пресса — некое подобие итальянской семьи с истериками, драками, разводами. Если бы это еще было написано талантливо, а не на уровне дешевой бульварной прессы… Хочу посоветовать таким журналистам взять в руки мировую классику: Золя, Стендаля, Гюго и списывать с нее жизнь звезд.
Сколько лет прошло с вашей свадьбы?
Мы женаты шестой год, а знакомы еще больше. Ира для меня родной человек.
У тебя просто зашкаливающая популярность. Не мешает она в обыденной жизни?
Нет. Мешают только злоба и раздражение, нетерпимость по отношению друг к другу, которые существуют в нашем обществе.
Ты можешь спокойно зайти в магазин, не испытывая никакого стеснения?
Я спокойно могу зайти всюду. А стеснение, к счастью, еще есть. Это нормально.
Поклонницы не кидаются?
Слава Богу, пока кидаются. (Смеется)
Какой самый большой подарок преподнесла тебе судьба?
То, что я родился в России. Пушкин говорил: «Черт догадал меня родиться в России с душой и талантом…» А я, наоборот, счастлив. |
