Группа "Агата Кристи" рассказала о цензуре на НТВ, отказе агитировать за Ющенко или Януковиче, и сообщила, что болезнь Глеба Самойлова закончилась еще четыре года назад.
Вот что музыканты "Агаты Кристи" сочли нужным сообщить изданию "Собеседник":
– В Интернете нашел датированное 89-м годом ваше интервью журналу «Комсомольская жизнь», в котором на полном серьезе доказываете, будто назвали группу в честь любимой писательницы.
В.: Публикация – наш первый опыт работы с журналистом. Потом долго еще удивлялись: зачем он столько соврал? Кто же знал, что подобное практикуется у представителей вашей профессии...
Г.: Кроме Агаты Кристи, нам почему-то приписывали глубокую симпатию к ансамблю Надежды Бабкиной. Вот уж загадка! «Русскую песню» вообще не слушали…
– А книжки, значит, все-таки читали?
Г.: Попал в больницу с почками, лежал долго, делать было нечего, и бывшая жена, спасая от скуки, стала носить мне в палату Кристи. В итоге перетаскала двадцатитомник!
В.: Я благополучно избежал длительных госпитализаций… Впрочем, с беллетристикой у меня всегда была напряженка. Глеб с детства книжки глотал, а я так и не смог себя приучить, о чем теперь сожалею.
Г.: Не стоит сокрушаться из-за Кристи. Эта литература действует депрессивно. Там же сплошные убийства, на мелкие преступления леди не разменивалась…
– Сегодня актуально звучала бы группа с названием «Эраст Фандорин» или «Дарья Донцова». Не всем же пиарить западных звезд типа Умы Турман!
Г.: Если только в качестве маркетинговой услуги... Исходя из личных симпатий, предпочел бы носить имя отца Брауна. Среди детективщиков Честертон выше всех. Литература без поблажек!
– К слову, о маркетинге. Песня «В интересах революции» из вашего последнего альбома легла, что называется, в масть, вы славно удружили ею Майдану и прочим митингующим площадям.
Г.: Вообще-то мы записали композицию позапрошлым летом. До розового Тбилиси, оранжевого Киева и… забыл, какого цвета Бишкека.
В.: Обидно, что находят политическую конъюнктуру там, где ее нет. Это сужает границы задуманного.
– И что же вы замыслили, братья?
В.: Глеб увлекся литературой леворадикального толка, песня, по сути, развивала то, что он почерпнул из книг.
– Нельзя ли с этого места подробнее?
Г.: Нужен список первоисточников? Рекомендую для начала «Отсос» Стюарда Хоума и «Дневник Тернера» Эндрю Макдональда… Такие подрывные книженции очень к месту в России, наконец-то разочаровавшейся в буржуазных ценностях. Они находят отклик в сердцах продвинутой молодежи.
– Симпатизирующей лимоновским нацболам?
Г.: Народ всегда на стороне тех, кто в меньшинстве и кого бьют.
– Вы с народом?
Г.: Непременно! Правда, пока затеи лимоновцев выглядят театрально и достаточно безобидно. В том числе для власти.
– И все же, неужели никто не попытался использовать вашу революционную песню в корыстных целях?
В.: НТВ умоляло именно с ней сняться в соловьевской программе к 7 ноября.
Г.: Задумка канала состояла в том, чтобы вложить в песню антиреволюционный пафос, посмеяться над «совком». Контекст создали соответствующий.
В.: А мы взяли и спели вторым номером «Порвали мечту»… Эффект получился обратный. В итоге нас вырезали из эфира.
– Вам не привыкать.
Г.: Да, когда-то клип «Моряк» запретили к показу на ОРТ и НТВ. С дурацкой формулировкой «за негативное влияние на психику зрителя». С «Дорогой паука» была похожая история.
– Ну, а Майдан? Туда вас «в интересах революции» позвали?
Г.: В обязательном порядке. Предложили агитировать за Ющенко. Мы отказались, даже не обсуждая. И людям Януковича сказали бы то же самое. В незнакомой стране легко попасть в историю, как кур в ощип.
– Но и дома вляпаться можно.
Г.: В политику особо не лезем. В 96-м участвовали в ельцинском туре «Голосуй и победишь!», через три года – в думской кампании блока «Отечество – Вся Россия». Ездили с агитпоездом по стране. Тогда еще оставались иллюзии, будто от нас что-то зависит.
В.: Во всяком случае, согласились не из-за денег. Получали стандартный гонорар, как на обычном концерте.
– А рок-музыканты, пришедшие на встречу с Владиславом Сурковым, даже копейки не заработали. Зато сколько шороху!
В.: Нас там не было.
– О том и речь: ваши, Вадим, особые отношения с господином из Кремля не есть секрет.
В.: Слава Богу, общаюсь не с высокопоставленным чиновником, а с талантливым, тонким поэтом. Последние пару лет нас связывают общие творческие интересы. Что до разговора в администрации президента, то, уверен, его значение сильно преувеличено. Обошлось без политики, давления, социальных заказов. Есть проблемы, которые лучше решать сообща. Удастся создать условия для развития интеллектуальной среды – замечательно, нет – разбежимся в разные стороны. Сурков – в одну, мы – в другую. Пока встреча большого эффекта не дала, что логично: люди только познакомились. И не надо изображать ситуацию так, будто Кремль купил рокеров. Каждый из участников встречи понимал: главное – не запятнать творческую репутацию.
– Человеческую тоже. Имея влиятельных знакомых, трудно удержаться от соблазна «порешать вопросы».
В.: Типа «ты – мне, я – тебе»? «Меняем убеждения на жилплощадь в Москве?» Могу успокоить: на Рублевку никто из нас не переехал, у Глеба по-прежнему даже прописки столичной нет… Дело не в пошлом сговоре или подкупе. Власть, похоже, поняла: нужна альтернатива глобальной «фабрике звезд», которая успешно отупляет народ.
– Разве не она, власть, поставила музыкальный ширпотреб на конвейер?
В.: Тут нет идеологии, это лишь плоды банальной коммерциализации искусства. Шоубизнес во всей красе: что продается, то и предлагается.
Г.: Но далеко не все подсели на «фабричный» товар. Молодежь все чаще игнорирует ТВ, слушает другую музыку, читает иные книги. А кое-кто идет жечь «Макдоналдсы» и прочие фаст-фуды.
– Вы могли бы присоединиться?
Г.: Несколько лет назад вопрос стоял примерно так. Правда, в более широком смысле. Но я понял, что профессионально умею делать совершенно иное. Музыка держит меня крепко, не отпускает.
– И в 2001 году так было? После смерти Александра Козлова, с которым начинали «Агату»?
В.: Шок пережили жестокий. На время выпали из нормальной жизни, однако сомнений, что снова заиграем, не возникало.
– Арсений Тарковский как-то написал: «Слово – только оболочка, пленка жребиев людских, на тебя любая строчка точит нож в стихах твоих».
В.: Хорошо сказано, но… это вы к чему?
– Не слишком ли часто «Агата» поминала в песнях старуху с косой? Вот и накликали…
Г.: Саша был светлым и веселым человеком. На свете полно мизантропов, пессимистов и мистиков, доживающих до глубокой старости. Это не показатель… Конечно, все совершают глупости, мы – не исключение, но, в отличие от многих, нам приходится постоянно давать публичный отчет о содеянном. Песни – форма саморазоблачения, душевного стриптиза…
В.: Жизнь полна провокаций. Сегодня мастерски научились все извращать, выворачивать наизнанку.
Г.: На презентацию альбома группы «Ва-банк» я пришел на костылях. Этого хватило, чтобы тут же написали о наркотиках, вымывающих кальций из костей, еще Бог знает о чем. Хоть бы кто-нибудь из журналистов поинтересовался: что в действительности случилось?
– Что?
Г.: Асептический некроз сустава. Звучит устрашающе, но это весьма распространенное заболевание, связанное с нарушением кровоснабжения. У меня все пошло наперекосяк после перелома ноги года четыре назад. Понадобилась операция. Сейчас уже прыгаю, бегаю, пляшу, а народ продолжает помнить ту публикацию. Наши люди верят каждому слову, если оно напечатано или сказано с телеэкрана… Кстати, читаю любопытную книжку, случайно купил в аэропорту. «Времена лжи с Владимиром Познером». Автор Смирнов. Детальный разбор того, как ведущий манипулирует аудиторией. Супер! Обязательно добавьте к списку, который называл раньше.
– Значит, никому верить нельзя, а вам можно? Как штурмбанфюреру Мюллеру из «Семнадцати мгновений весны»?
Г.: Это уже другой писатель. Юлиан Семенов. А мы все-таки об «Агате Кристи» говорили. В кавычках… |