“Rapture of the Deep” – это настоящий роковый "продукт"?
Роджер: «Deep purple – это рок-группа, мы привыкли к дороге. Мы начали записывать этот альбом после двухлетнего тура с альбомом «Bananas». Отыграв столько концертов по всему миру, мы почувствовали стойкое желание вернуться в студию и написать новую музыку. Но сама запись поисходит неосознанно. Мы не решаем, в каком направлении будет написан новый альбом. Мы просто начинаем писать с чистого листа. На запись влияет настроение группы. Мы не стараемся продумывать это. И если вы говорите, что альбом звучит тяжелее, звучит как хард-рок, то замечательно».
Откуда появилось такое странное и необычное название у вашего нового альбома?
Ян: “Эта фраза была придумана Жаком Кусто, чтобы обозначить странное состояние, которое испытывает водолаз, погружаясь на три атмосферы, что равно 30-ти метрам или сотне футов. Он испытывает чувство эйфории. Это производит странный психологический эффект на мозг и общее функционирование организма. Немного похожее на то, когда ты пьян или под кайфом – но я, конечно, не знаю, как это (смеётся). Один поклонник прислал нам фотографию: в небольшом английском городке был пруд, посреди которого стояла табличка “Осторожно - глубоко” (“Danger – deep water”). И кто-то зачеркнул слово «water» и на его месте написал «purple». Это постоянно крутилось у нас в голове и фраза “Rapture of the deep” очень хорошо описывала то, что я думал в то время: если ты находишься в таком состоянии, ты начинаешь по-другому думать обо всём. И, безусловно, основная тема слов четырёх или пяти песен содержит в себе много тонкого и духовного. Не надо принимать это буквально – это образ”.
У вас есть любимые композиции на альбоме, или весь новый материал воспринимаеться вами как единое целое?
Ян Гиллан (о песне “Junkyard Blues”): «Это один из моих любимых трэков на альбоме. Он напоминает мне о времени, когда я был ребёнком. Мы играли на свалках и спали в старых машинах, собаки лаяли…Маленькие вещи, все аккуратно разложенные, были ничейными до тех пор, пока кто-нибудь не находил им применение – детали электроприборов, старые ковры, холодильники и кости! Откуда они все появлялись? Меня это пленяло и очаровывало.
Мы выросли на блюзе, хотя он был очень редок в Европе, а в Англии тем более. Мы слушали записи, которые попадали к нам через маленькие джазовые и блюзовые рекорд-лейблы – всё это происходило в послевоенной Англии, и у нас многого не было, но мы слушали эту музыку: три аккорда, простой ритм, простые истории. И, конечно, его было просто освоить при наличии гитары. Скоро это стало очень модно: блюзовые группы пришли на смену традиционным джаз-бэндам. И это был существенный шаг в истории рок-н-ролла. Однажды я разговаривал со своим другом, и он сказал: белые парни не могут играть блюз, и даже не должны играть блюз – так какое право они имеют играть его? Я ответил: послушай, я знаю много блюзовых записей и не все они о рабстве и тому подобном. Огромное количество блюзовых песен написано об алкоголе и женщинах, сказал я ему, в блюзе есть много простых вещей…Это замечательно, вы можете прочувствовать блюз в «Black Night», “Strange Kind of Woman”, или в “When a Blind man cries”.
Для меня – они красивы, так о чём же тут беспокоиться? Когда плачет слепой – тогда стоит переживать!»
Роджер (о своих любимых песнях): «Ох, это трудный вопрос – каждый день по-разному. На самом деле я не слушал альбом уже две недели. Мне очень нравится “Junkyard Blues”. Иногда я понимаю, что напеваю странные вещи: “MTV”, “Clearly Quite Absurd” – я просыпаюсь с этими мелодиями в голове. Думаю, что песня, которая мне даёт энергию – “Wrong Man” – очень драйвовый рифф и его здорово играть».
Как вы относитесь к тому, что в наше время любая команда неизменно попадает в жестокие рамки "радиоформата"? Как это отразилось на вас?
Роджер: “Обычно у нас не очень получается выбирать синглы. Мы всё время делаем неправильный выбор. Думаю, что с альбомом “Bananas” Майкл Брэдфорд (продюсер) лучше знал, что, возможно, будет иметь успех на радио, а в этот раз он предоставил выбор нам и наши песни не играют на радио, кроме классических рок-радиостанций, где в любом случае ставят только “Smoke on the water“. Для нас не первостепенно иметь эфиры на радио. В первую очередь важны песни, которые что-то значат для нас и которые будут хорошо звучать вживую”.
Как вы относитесь к своему продюсеру?
Роджер: “Майкл Брэдфорд – это прирожденный организатор, а также замечательный композитор и гитарист, у него одновременно получается много вещей. Кроме того, он приятный собеседник и очень хороший шеф”.
Думаю, что нашим читателям не терпиться узнать, как же происходила запись вашего альбома...
Ян и Роджер (о звукозаписывающей студии):
“Альбом был записан на студии Майкла Брэдфорда в Лос-Анджелесе. Он переехал в новый дом с очень хорошей обстановкой. Маленькая комната с кухней, где мы стояли и писали слова к песням, и маленький сад снаружи, где мы могли отдохнутьи посидеть на солнце, попить пива. Мы работали там с полудня до 6 вечера – 6 дней в неделю, по воскресеньям мы не работали, Майклу нужен был выходной, полезно было освежить голову. Всё заняло 5 недель. Да, было очень интересно, очень спонтанно. Когда-то мы делили работу на стадию написания музыки, когда мы сочиняли песни, и непосредственно записи. Этот альбом был сделан в общем-то сразу: мы приходили, писали идею песни и тут же шли в студию и записывали её. У Майкла очень хорошо получалось вовремя нас остановить, чтобы мы не перестарались. Обычно это было всего два подхода и всё. Мы все играли вместе и весь альбом пропитан ощущением спонтанности, которое мы бы потеряли, повторяя всё несколько раз. Именно поэтому он несовершенен”.
Ян (сравнивает новый и предыдущий альбомы):
”Я люблю альбом “Bananas”. У меня дома и у моих друзей он играл дольше, чем любой другой альбом в истории Deep Purple. Но он был ещё одним переходом, потому что это была первая полноценная запись, сделанная с Доном Эйри, хотя вначале мы его рассматривали просто как музыканта, который заменит Джона Лорда. На этой пластинке он звучит более смело. Он сделал большой вклад в предыдущий альбом, но мне кажется, за последние два года он особенно проявил себя как личность и, как следствие, подействовал на остальных ребят в группе. Это и создало то замечательное гармоничное звучание клавиш Дона Эйри и гитары Стива Морзе. Наверное, в предыдущем альбоме было больше гитары, этот – более гармоничен”.
И напоследок: расскажите о ваших собственных проектах и проектах участников вашей команды...
Роджер Гловер (и Ян) (о сольных альбомах):
«Стив пришёл в группу с другим своим проектом – The Steve Morse Band and the Dixie Dregs, и он до сих пор продолжает его. В Deep Purple всегда кто-то занимался сольными проектами - время от времени. Я думаю, это нормально: потом ты возвращаешься в группу со свежими идеями и желанием снова играть с ребятами. “Living Loud” - это также проект Дона Эйри. Хорошо, что каждый занимается чем-то своим. Пэйс работал с Полом Маккартни, я делал “Snapshot”, работаю над другим альбомом, это всё – самовыражение. Ты не просто приходишь домой и прекращаешь писать. Я имею в виду, я не прекращаю писать. Роджер занимается чем-то творческим каждый день. Это либо дизайн обложки к новому альбому, либо стихи, живопись, фотография, написание песен, запись – что угодно. Это то, чем мы занимаемся. Я иду домой и пишу песни. Это здорово!» |
